Вельяминовы. За горизонт. Книга 3 (СИ) - Шульман Нелли

– Иоганн тоже очень способный, – подумала Магдалена, – ему всего двенадцать, а он знает латынь и французский язык… – брат преуспевал и в спорте. После школы Магдалена шла к учительнице, а Иоганн бежал в гавань:

– Он занимается в кружке морских скаутов и умеет ходить под парусом, – завистливо подумала девочка, – но мне нельзя браться за штурвал из-за голоса… – Магдалена только умела грести.

На лесном озере родители выстроили домики для сдачи в аренду отдыхающим. Герр Брунс завел причал с лодками, мать поставляла в дорогие магазины Гамбурга и Копенгагена сыры, колбасы, яйца и мед. На шоссе у поворота к ферме появилась аккуратная табличка:

– Домашний отдых на озере в сосновом лесу. Аренда комнат с полным пансионом… – для туристов имелась отдельная столовая и комната отдыха с радиолой. Телевизора у них не было:

– В нашу глушь провода пока не провели, – усмехнулась Магдалена, – но в прошлом году хотя бы поставили телефон… – до отъезда с ней и Иоганном в гимназию мать успевала проводить отца, как Магдалена называла Брунса, на работу, и подать завтрак отдыхающим:

– Она вообще всегда все успевает… – девочка восхищалась матерью, – она такая организованная, не то, что я… – в комнате Магдалены царил, как говорила мать, дикий беспорядок:

– Она делает скидку на то, что я творческая натура… – девочка сладко потянулась, – у Иоганна всегда все разложено по ранжиру. Он мальчик, собирается стать военным… – отец был разочарован, что ни она, ни брат не думают о карьере учителя:

– Может быть, потом я начну преподавать, – утешала его Магдалена, – когда я уйду в отставку с оперной сцены…

Профессора в Гамбургской консерватории, на прослушивании, сказали, что через три года Магдалена может думать о поступлении:

– Если с голосом ничего не случится… – она суеверно скрестила длинные пальцы, – но что с ним может случиться… – ей прочили карьеру лирического сопрано:

– У вас не вагнеровский голос, – объяснил ей профессор, – мисс Майер-Авербах, в Лондоне, истинная валькирия… – он улыбнулся, – внешне она тоже стала на нее походить, с возрастом. Нет, фрейлейн, ваша стезя итальянские оперы и Моцарт, субретки и светские дамы…

Магдалена мечтала о роли куртизанки Виолетты в «Даме с камелиями»:

– Сначала мне предстоит спеть все партии служанок, которые только есть на свете. Служанок и поселянок… – потрепанная юбка открывала стройные коленки в чулках с дырками. Повертев головой, Магдалена вынула из волос алую, бумажную розу. В гимназии все говорили, что она похожа на итальянку:

– Один из преподавателей воевал в Италии… – вспомнила девочка, – папа тоже встречал тамошних жителей… – они с Иоганном не знали, чем занимались родители во время войны. Отец разводил руками:

– Ровно ничего интересного, милые. Я учительствовал, меня освободили от армии, как единственного сына. Ваша мама работала на родительской ферме в Шварцвальде… – настоящий отец Магдалены, как сказала ей мать, умер от ран первым послевоенным летом:

– Мы успели обвенчаться, пару месяцев пожили вместе, но потом он скончался… – вздохнула мать, – он бы гордился тобой, милая… – Магдалена не знала фамилии своего отца:

– Я и мамину девичью фамилию не знаю, – поняла она, – я не видела своего свидетельства о крещении… – в прошлом году она получила первое причастие, в Гамбурге:

– Теперь на очереди Иоганн… – переодевшись за ширмой, она подхватила сумочку, – на нем хорошо сидит костюм и галстук, даже странно. Мы с ним словно лебеди, жившие на крестьянском дворе, в сказке Андерсена…

Отдыхающие всегда делали комплименты осанке и манерам сестры и брата. Убрав сценический костюм в сундук, Магдалена проскакала по служебной лестнице оперы. Скромная юбка падала ниже колена:

– Маму хватит удар, когда она узнает, что я хочу петь Виолетту, – смешливо подумала девочка, – она никогда не заезжает в Сан-Паули, гнездо порока… – мать восседала на скамейке у стойки вахтера, закрывшись женским журналом:

– Осеннее консервирование, рецепты для экономных хозяек… – Магдалена закатила глаза, – клянусь, когда я уеду из дома, я больше не закатаю ни одной банки джема… – журнал зашевелился. Гертруда озабоченно сказала:

– Ты, наверное, проголодалась. Ты отлично пела, милая, поздравляю… – мать всегда сидела где-то на втором ярусе:

– Она может брать контрамарку в партер, но она очень скромная… – мать немедленно полезла в сумку:

– Булочка, – провозгласила Гертруда, – булочка и какао… – она торопливо добавила:

– Без сахара, хотя профессор сказал, что певицам надо хорошо питаться… – Магдалена, сквозь булочку, пробурчала:

– Я питаюсь. Очень вкусная выпечка, спасибо, мамочка… – Гертруда взглянула на золотые часики:

– Мед и яйца святым отцам я отвезла. Заглянем в пару магазинов и домой… – она окинула взглядом дочь:

– Еще вытянулась. Она в Брунса пошла, высокая растет… – Гертруда привыкла думать о муже, как об отце ее детей:

– Он отец Иоганна, – упрямо повторяла себе женщина, – а что Иоганн блондин, то я тоже светловолосая… – она хотела посмотреть в универмагах новые ткани. Ради экономии Гертруда сама обшивала детей:

– Удобно, что теперь опять стали выпускать журналы с выкройками… – какао Магдалена допила в подержанном, пятилетней давности, форде:

– В универмаге продают мороженое… – девочка испытующе посмотрела на мать. Двигатель заработал, Гертруда отозвалась:

– Я куплю, но ты съешь его, когда оно растает… – Магдалена отозвалась: «Хоть так». Форд свернул за угол театра. Итальянская спортивная машина, припаркованная на противоположной стороне улице, тоже ожила. Мигнув фарами, автомобиль направился вслед за фордом.

Адвоката Краузе, в общем не интересовало, куда направится предательница, бывшая Моллер. Женщина плотно устроилась на водительском сиденье неприметного форда. Широкие бедра обтягивала практичная, как выразились бы в магазине, юбка. Светловолосую голову она прикрывала фетровой осенней шляпкой. Моллер носила твидовый жакет цвета палых листьев, с янтарной брошкой на лацкане:

– Дешевка, – Фридрих зевнул, – наверняка, муж подарил, социал-демократ… – ему и Садовнику казалось забавным, что бывший враг рейха живет с Моллер, подвизавшейся в охране концлагеря:

– То есть нынешний враг, – поправил себя Фридрих, – у таких вещей нет срока давности… – Краузе предполагал, что Моллер поедет в большие магазины:

– Она крестьянка, – презрительно подумал Фридрих, – они словно сороки, падки на дешевые вещи. Она будет рыться в корзинах, куда наваливают бросовый товар… – Моллер, как сказал Садовник, была у них на крючке:

– Мы ждем только сигнала к началу акции… – партайгеноссе Манфред ощерил кривоватые зубы, – товарищ во Фленсбурге следит за предательницей и ее семьей…

В гимназии, куда ходили дети Моллер, преподавателем математики служил бывший подчиненный партайгеноссе Рауффа:

– Он работал в миланском гестапо по технической части. Он сделал вид, что не имел отношения к СС, что был просто инженером в вермахте… – бывших членов СС пока не допускали в школы и университеты:

– Но в Бонне их достаточно, – усмехнулся Фридрих, – в любом министерстве, не говоря о вотчине генерала Гелена, разведке… – именно ведомство Гелена содержало летучую группу, как сказал Феникс, под руководством Доктора, партайгеноссе Шумана:

– Более того, – Фридрих явственно услышал холодный голос с берлинским акцентом, – мне стало известно, что наш друг… – так они между собой называли Гелена, – возьмет на себя финансирование отряда, теперь базирующегося в Парагвае… – речь шла о наемниках партайгеноссе Барбье. Шуман поставлял разведке Западной Германии сведения о добыче урана в Конго:

– Заодно он налаживает канал переправки урана в надежное хранилище, для наших нужд… – машина Моллер замедляла ход, – а Барбье связан с рудниками, где вырабатывают редкие металлы… – как и предсказывал Фридрих, Моллер припарковалась на Менкебергштрассе, в окружении больших магазинов. Девчонка выскочила из машины первой: